Потом, когда воронки от ковровых бомбёжек закопают и построят на полях, развороченных траками танков автобаны и бензиновые заправки, можно поговорить и о свободном волеизъявлении:
«…Состязание бюрократических клик на выборах может стать началом более широкой политической борьбы. Хлыст против «плохо работающих органов власти», может превратиться в хлыст против бонапартизма. Все показания сходятся на том, что дальнейший ход развития должен с неизбежностью привести к столкновению между культурно возросшими силами народа и бюрократической олигархией. Мирного выхода из кризиса нет. Ни один дьявол еще не обстригал добровольно своих когтей…»
Лев Давидович Троцкий «Преданная революция: Что такое СССР и куда он идет?»
Это не «Собеседник» 2012 года.
Это не телеканал «Дождь»
Это наш неподкупный Лео Бронштейн. А ведь всё о том же!
«Эмигрантские круги за границей, в том числе и лично я, встретили нападение гитлеровской Германии на Советский Союз довольно восторженно.
Тогда господствовало среди нас мнение: хоть с чертом, но против большевиков…»
Из показаний на суде Петра Николаевича Краснова 1945 год.
Тоже оппозиция режиму!
Идеалисты кровавой мести. Люди революционной войны, сформировавшие свою идеологию перед зеркалом в пылу фантазий, оторванных от своей непонятной земли и российских парадоксальных реалий.
Однако-о-о.
Вот несколько строчек из мемуаров майора Вермахта А. фон Эрнстхаузена:
«…В другом городишке, куда я вошёл с первыми немецкими солдатами, я зашёл в находившуюся по пути аптеку. Посреди торгового помещения стоял большой гипсовый бюст Сталина. За прилавком работал сухощавый человечек в очках. Когда он увидел нас, то скорчил такое озадаченное выражение лица, что я не мог понять, приятно или не приятно он удивлён нашим появлением. Затем он выбежал из помещения аптеки, вернулся с топором в руках и разбил гипсового Сталина на мелкие кусочки…»
Только лишь аптекарям надоел Иосиф Виссарионович? А, что до гримасы, то она на самом деле отражала умело-приспособленческую идейку или лихорадочное воспоминание о месте нахождения поблизости топора.
И у того же фона Эрнстхаузена:
«…Мы остановились в одном из крестьянских домов… В доме жили мать и дочь, одной из которых было ближе сорока, а другой около восемнадцати. Они тут же принялись прихорашиваться, совершенно не стесняясь нашего присутствия. Движения их были столь красивыми, что мы буквально не могли оторвать от них взглядов…»
Адольф фон Эрнстхаузен «Война на Кавказе. Перелом.»
И ведь, если дом был хорошим, а в плохих даже завшивевшие немецкие офицеры брезговали оставаться, то почти наверняка эти две женщины на хорошем счету у сталинской власти, то есть — «большевички»: одна, что по старше – член ВКП(б), а другая – комсомолка!
Далее читаем:
«…Мы нашли их совершенно прелестными. Мы решили угостить их, они добавили сои домашние припасы. Хайн приготовил обед из пайковых консервов, женщины выставили вишни и мёд… Обедая, мы живо общались…
Просто удивительно, сколь много можно выразить несколькими словами, произнося их в различных вариациях и дополняя международным языком жестов…»
Адольф фон Эрнстхаузен «Война на Кавказе. Перелом.»
«Дополняя языком», оно конечно, можно удивиться и врагам…
А, вдруг, это были наши партизанки и разведчицы!
Вот на таких то вот «партизанок» и рассчитывало белогвардейское, подёрнутое тленом, честолюбие. «Не-е-ет всё будет как когда-то: колокола соборов, бульвары с девочками и пивом, оркестры и лакеи у дверей отреставрированных особняков!»
Бюрократы неизменно заблуждаются в том, что могут что-нибудь путное сотворить.
«…С началом войны на Восточном фронте немцы впервые привлекли офицеров старой русской эмиграции, главным образом добровольцев из Франции. Многие из них прошли через главный штаб группы армий «Центр», другие попадали непосредственно в корпуса, дивизии и полки. Так по сообщению уполномоченного по делам русской эмиграции во Франции Ю.С. Жеребкова, он, совместно с председателем французского отдела РОВСа генералом-профессором Н.Н. Головиным, зарегистрировал более полутора тысяч офицеров, изъявивших желание безоговорочно участвовать в борьбе против большевизма…»
Из Интернета.
В предводители они выбрали идиота, который ещё более них самих не дружил с реальностью и пёр на Восток за своей мистической посмертной славой Объединителя «Всея Европы».
«…Хотя многие люди, такие как Мартин Борман, доктор Геббельс, вместе с их женами, присоединились ко мне по собственной воле и не пожелали оставлять столицу рейха ни при каких обстоятельствах, а пожелали погибнуть здесь вместе со мной, я должен, тем не менее, просить их подчиниться моему требованию и в этом случае поставить интересы нации выше их собственных чувств.
Благодаря их работе и товарищеской верности они будут еще ближе мне после смерти, я надеюсь, что мой дух останется в них навсегда.
Пусть они всегда будут стойкими, но никогда несправедливыми, и, прежде всего пусть они никогда не позволят страху окутать их действия…»
Из политического завещания Адольфа Гитлера 29 апреля 1945 года.
Смешны те особи, которые считают себя умными так как «много достигли» (какие звёзды на погонах!) в «лестничной» жизни государства, но идут за тем подлым козлом, который ведёт их на бойню…
«…Начальник германского Генерального штаба генерал Гальдер люто ненавидел Гитлера, называя его «душевнобольным», «преступником» и «кровопийцей»…»
Калейдоскоп «НЛО» №20 за октябрь 2012 года.
Немудрено, что было в этой массе офицерья и часть совсем зачумлённая дурью: писари-романтики, которая на самом деле надеясь увидеть: кто Ростов над Доном, кто Кремль с Золотоглавым собором, кто Крёстный ход вокруг храма Христа спасителя, кто одесские кофейни, елисеевские прилавки и прачек на мостках Волги, в месте с тем была готова принять смерть, как избавление от назойливых мыслей о «невозможности дважды войти в одну и ту же реку».
«…Кровь молодая
Льётся рекою,
Льётся рекою
За русскую честь…»
Из той же белогвардейской песни.
Обречённые получили своё!
«Jedem das seine»
Надпись на воротах концлагеря Бухенвальд.
Они все, несчастные, просчитались датами и в лучшем случае так и умерли в изгнание. Они были бы неведомы и забыты, если бы силы из-за океана не вдыхали периодически жизнь в их мумии.
«…Генерал-майор Улагай. В эмиграции с октября 1920года.
В 1941 — 1945 годах сотрудничал с немцами и генералом Красновым. Участвовал в борьбе с партизанами Тито в Югославии и Хорватии.
Получив гражданство Албании, не был выдан англичанами вместе с казачьими генералами Красновым, Шкуро и другими СССР. Умер 20.03.1947 в Марселе…»
ВикипедиЯ.
Марсельское кладбище – как награда.
«…Кокаина серебряной пылью все дороги мои занесло…»
Из песни.
А то: под молчаливое согласие толпы под перекладину с верёвочными петлями.
Сообщение Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР. Газета «Правда» 17 января 1947 года.
«Военная Коллегия Верховного Суда Союза ССР рассмотрела дело по обвинению арестованных агентов германской разведки, главарей вооруженных белогвардейских частей в период гражданской войны атамана Краснова П. Н., генерал-лейтенанта белой армии Шкуро А. Г., командира «Дикой дивизии» — генерал-майора белой армии князя Султан-Гирей Клыч, генерал-майора белой армии Краснова С. Н., генерал-майора белой армии Доманова Т. И., а также генерала германской армии эсэсовца фон-Панвиц Гельмута, в том, что по заданию германской разведки они в период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза и проводили активную шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против СССР.
Все обвиняемые признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.
В соответствии с параграфом 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года Военная Коллегия Верховного Суда СССР приговорила обвиняемых Краснова П. Н., Шкуро А. Г., Султан-Гирея, Краснова С. Н., Доманова Т. И. И фон Панвиц к смертной казни через повешение.
Приговор приведен в исполнение».
Одиночество оппозиции российского болота. И это, при таком количестве «рабочего материала»: людей всегда ненавидящих власть над собой; недовольных сталинским правлением, не желавших умирать «За нашу Советскую Родину», «оскорблённых и униженных» на всех «фронтах» и баснословного количества пленных.
«…После поражения немцев под Сталинградом и на Северном Кавказе Краснов подготовил особую грамоту (впоследствии она называлась» «Декларация казачьего правительства») с обращением ко всем казакам. 10 ноября 1943 г. она была опубликована за подписью начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Кейтеля и министра восточных областей Германии Розенберга.
В обращении указывалось, что за оказанную немецким войскам помощь во время войны германское правительство признает казаков своим союзником и обещает после победы над СССР возвратить им землю, личную собственность и былые привилегии, а на время войны устроить казаков на временное поселение на свободных землях, имеющихся в распоряжении немецких властей…»
Из Интернета.
Не все подряд ведутся «на халяву»: кому-то «по барабану» приумножение личной собственности, но любая власть (даже оккупационная!) на этом строит более 80% своей агитации. Потому что народ, который «повёлся» на эту лабуду — страшен. И страшен он тем, что может пожертвовать собой – своей жизнью, жизнью своих близких ради обмана!
«…Как на грозный Терек выгнали казаки,
Выгнали казаки запряжённых лошадей.
И покрылся берег, и покрылся Терек
Сотнями порубанных, пострелянных людей…»
Из песни.
Однако, ни в 1941 году, ни 1942 году вся антисталинская рать не смогла сплотиться под лозунгами Новой Европы.
«…В оккупированных странах немцы принимали меры для того, чтобы лишить каждого человека его психологических ресурсов, устранить его мировоззрение и навязать концепцию нацизма…»
Из обвинительной речи французского представителя господина Фора на Нюрнбергском процессе 1945 год.
Время моды на заграничную недвижимость, «Мерседесы», «Сименс» ещё не пришло; родину не осмеливались менять на видеомагнитофоны и джинсы. И эта «Новая Европа» оказалась не нужна никому, по большому счёту и Гитлеру тоже.
После 29 августа 1941 года, когда власть Японии отказалась вступить в войну с СССР, генералы победоносной армии стали требовать всё больше и больше для поддержания «темпа войны». И чем далее по прошествии времени, тем категоричнее…
«…Никто не может быть снят с передовой…действительности нужно смотреть в глаза…»
Генерал-фельдмаршал фон Бок 16 декабря 1941 года.
Адольф, как само собой разумеющееся, спокойно отдал все земли процветающей европейской демократии на разграбление военным снабженцам, издав (совместно с «анархистом» Муссолини, так как одному – не демократично) соответствующее революционное заявление.
«…Динамизм национальной революции все еще существует в Германии и что она должна продолжаться до полного ее окончания. Все аспекты жизни в Третьем рейхе должны быть подчинены политике Gleichschaltung…»
Адольф Гитлер.
Голодные собаки со всех фронтов безнаказанно «вытряхивало» сытый «европейский тыл»:
«…Оккупированная Европа подвергалась сплошному разграблению…
Государства выплатили Германии в виде контрибуции 104 млрд. марок…»
Из Интернета.
С конца августа алчность бюрократии в погонах только возросла:
«…С советских территорий было вывезено 9 млн. тонн зерна; 3 млн. тонн картофеля; 662 тыс. тонн мяса; 12 млн. свиней; 13 млн. овец…»
Из Интернета.
Овцы категорически не хотели ехать в демократические страны, так как тефалевых сковородок ещё не было! Но кто спрашивает овец? Их грузят!
«…Население оккупированных территорий безжалостно терроризировалось. Террор был поставлен в порядок дня…»
Из речи Главного обвинителя США Роберта Джексона. Нюрнбергский процесс 1945 год.
Дождись, по-булгаковски, — звонка в дверь…
«…Здесь ни в коем случае нельзя уводить личный скот. У каждого крестьянина есть только одна корова, и это его самое дорогое достояние…Я приказал солдатам… взять другую, из колхозного стада… Что будет с колхозными коровами – крестьянам совершенно безразлично…»
Адольф фон Эрнстхаузен «Война на Кавказе. Перелом.»
Где-то и впрямь было все равно, а где-то какой-нибудь счетовод, не читавший «Мастера и Маргариту», за колхозное добро палил в спину захватчикам из припасённого в подполе «на случай» пистолета Токарева.
В ответ: всех в амбар, обложить сеном и сжечь, чтобы было неповадно.
«…Гражданские лица арестовывались без предъявления каких-либо обвинений, им не предоставлялось право иметь защитников, их казнили без суда…»
Из речи Главного обвинителя США Роберта Джексона. Нюрнбергский процесс 1945 год.
Но было как раз таки «повадно»!
«…Ее пытали так, что инквизиция меркнет. Подруга ухитрилась переслать в камеру Любе ватные брюки: открытые раны не позволяли ни сидеть, ни лежать. Будто в насмешку накануне казни ей предложили помыться в бане. Шевцова ответила: «Меня и такой земля примет!»
8 февраля подпольщицу Любовь Шевцову расстреляли и сбросили в шурф. А вскоре в город вошли части Красной Армии…
…Когда тела подняли на поверхность, в кармане Любиных брюк действительно нашли записку — «религиозного содержания», как именуют ее архивные свидетельства.
Мама послала дочке молитву «Отче наш». И в ответ получила письмо, полное детской тоски и взрослой боли:
«Здравствуй, мамочка!
Я… никогда я не думала, что мне придется так трудно. Мамочка, не обижайся! Ваша дочурка Любаша. На том свете увижу папу».
Чистая, простая, веселая, смелая девочка с рудника Изварино… Валенки на зиму, парусиновые тапки на выход, все остальное время — босиком…
В грамоте она была несильна. С дисциплиной не ладила…»
«Луганский портал» 2012 год.
И защиты от государственного европейского произвола бывшие граждане сталинской империи стали искать в отдаче от автоматной очереди…
«…Человек – ничто,
А медное небо – незыблемая обитель
Во веки веков.
Но нечто есть
Возносящее нас до небожителей…»
Древнегреческий поэт Пиндар VI век до нашей эры…
Потом уже историки — «летописцы Победы Вождя» подписывали лишнее: «В хищное лицо палачам перед смертью она сказала: «Да здравствует наш Вождь!», либо: «Прошу считать меня коммунистом!» — и встал во весь рост с пением интернационала…»
Эти же летописцы по смерти вождя писали следующему:
«… Малая Земля… братство презиравших смерть…»
Из песни 80-х годов прошлого века.
Потом уже, в мути, напущенной этими литераторами при Хрущёве-Горбачёве, стали пузыриться на поверхности, поднятые с самого дня останки…
«…О русское солнце, великое солнце…
Корабль «Император» застыл как стрела.
А может вернёмся, поручик Голицын?
Зачем нам поручик чужая земля?»
Из песни 80-х годов прошлого века.
Под гитару у костра, из магнитофона в такси, в фильмах, — всюду неслось настольгически буржуазное…
В кинолентах, картинах, даже в тех, которые писали члены коммунистической партии на народные деньги, появились «тени» из «прошлого». Потом она обросли плотью из статей, мемуаров, романов…
Это уже не «…русское поле, русское поо-о-оле…» Нет, это не палач Улагай, вешавший рабочих на фонарях. Это выдуманный красавец, но «направление угадано верно»: вы работайте, работайте, не то мы вас нагайкой!
После нагайки не до песен, до пистолетов «ТТ»… Только начало в массовых митингах. Затем, принепременнейше, – нервные затяжки во время артподготовки. И сомкнутые губы, так как смерть дело молчаливое…